Как не вспомнить об одном из самых известных европейских романов, действие в котором начинается в темную, промозглую и мокрую ноябрьскую ночь? «Триумфальная арка» — это идеальный экземпляр трогательной, красивой и немножко тоскливой литературы, посвященной Парижу, оказавшемуся на пороге Второй мировой войны, напряженному ожиданию необратимого и людям, вынужденным как-то в этом времени жить. Молодая девушка, потерявшая любимого, и мужчина, переживший войну, взрослый, уставший, циничный: Ремарк, как хороший психолог, описывает возникновение и развитие женской любви и мужской; любви в молодости и любви, когда, казалось, она с тобой больше никогда не случится. История, прекрасная своей киноматографичностью и метафоричностью: ее непременно хочется растащить на цитаты и коротенькие сюжеты и перечитывать с любой страницы, как лекарство от осенней хандры.

Добрая, уютная и немного готичная сказка о семейных узах, любви к книгам и загадочным историям, разворачивающаяся на фоне мрачного, населенного привидениями и тайнами, поместья. Несмотря на то, что одна из главных героинь носит псевдоним мисс Винтер, а дело движется к Рождеству, это очень осенняя книга, наполненная тяжелыми тучами, дождями и первым снегом. Роман в романе, которые затем ассимилируются и проникают друг в друга: продавец книг и читательница с многолетним стажем в одном лице, Маргарет Ли, приезжает в Йоркшир, чтобы написать биографию известной писательницы Виды Винтер. Она начинает свое собственное расследование тайны семьи Анджелфилдов. «Тринадцатая сказка», сочетая в себе две равно увлекательные истории, густой туман, тайны родовых поместий и легкий язык повествования, не только увлечет вас на пару свободных вечеров, но и вдохновит на чтение классических британских романов.

Роман о Достоевском, стилизованный под роман Достоевского, в котором только и разговоров, что о Петербурге, дождях, рефлексии и характерных для русского классика персонажах. История, сочетающая в себе силу эмоционального напряжения, свойственную лишь прозе Федора Михайловича, и такую характерную для Кутзее отстраненность и незавершенность сюжетных линий; история, пропитанная ноябрем и холодными петербуржскими ветрами. «Осень в Петербурге» — на удивление, та самая русская классика, качественная проза, которую просто приятно читать, следить за завораживающей магией слов. Пусть она и немножко гиперболизирована, мрачновата и вообще написана иностранцем: может быть, именно потому в нее так легко влюбиться.

Неторопливая, как и ее главный герой, книга о потерях, поисках и длинных пеших прогулках в сумерках в поисках красных кленов. Жил себе жил, спокойно, тихонько и размеренно, старый преподаватель древних языков Раймунд Грегориус. Был когда-то женат, но уже давно нет, сорок лет ходил одними и теми же дорогами, до университета и обратно, читал книги, любил языки — а потом встретил женщину, и его жизнь перевернулась. На самом деле, речь будет не о женщине, а о книге — и книга, случайно найденная Грегориусом в букинистическом магазине, станет его проводником в новый, странный мир прошлого и Лиссабона, его спутником и путеводной звездой. Есть такой род многослойных книг, неспешных и меланхоличных, как ночные поезда, наполненных мудростью и внутренним светом, книг, зажигающих в читателе огонек рефлексии и самопознания – и Мерсье написал именно такую.

Для чего еще созданы такие длинные вечера, как не для таких же длинных и сложных книг? Оставить за скобками сюжет (в «Даре» он вторичен) и наслаждаться неповторимым слогом, сложными метафорами, придаточными предложениями и энтомологическими подробностями, с трудом продираться сквозь миллион деталей и мелких биографических зарисовок, прилагая сознательные усилия, чтобы не потерять нить повествования – читать Набокова как никогда приятно и сложно. «Дар» — это старое большое дерево, которое Набоков рассматривает в микроскоп: каждый листочек, каждую веточку, каждого жучка на нем он описывает столь подробно, что порой сложно удержать в голове образ целиком. «Дар» — это лес таких деревьев. И достаточно лишь позволить тексту пролиться осенним светом, путающимся среди ветвей и сухих пожелтевших листьев, чтобы почувствовать магическую тайну дара.