Переписка трех великих поэтов – не роман и не хроника, это чистая поэзия и наслаждение языком. «Я люблю тебя так сильно, так вполне, что становлюсь вещью в этом чувстве» — пишет Пастернак Цветаевой, в то время как она облекает в слова свое восхищение Рильке. Это не та любовь, к которой привык обыватель XXI века, нечто другое: вдохновение, которое все трое черпают друг в друге, чистые, яркие эмоции — пища поэтической души. Возможно, «люблю», которое поэты повторяют друг другу из письма в письмо, совсем не равно тому «люблю», которое понимаем мы; возможно, что их «люблю» вовсе не другому, а себе, из себя, из желания кому-то высказать переполняющее душу, так хорошо укладывающееся в эти два слога, чувство. Остается только решить, можно ли в их любовь верить — и через призму этого решения смотреть на письма как на художественную книгу или как на теплый душевный разговор.

Перед вами Зигмунд Фрейд, отец психоанализа, невролог, автор «Толкования сновидений», «Тотема и табу», «Я и Оно», человек, имя которого стало нарицательным — странно представить себе того самого Фрейда влюбленным, тоскующим и слабым. И все же именно таким он предстает в своих письмах к Марте Бернайс, которые он писал ей в течение четырех лет их помолвки. Фрейд далеко не поэт: работы по психоанализу даются ему легче, чем любовные письма, для которых он просто не находит слов. Но, быть может, самое важное, что есть в этих письмах — философские рассуждения о психологии человека, попытки поиска ответов на экзистенциальные вопросы и первые, робкие шаги в том направлении, которые уже через несколько лет внесут его имя в анналы психологии.

История стара как мир: женатый мужчина и женщина, которая в одночасье перевернула его мир — но в этом по-настоящему чувственном и эмоциональном романе значительно меньше банальности, чем может показаться на первый взгляд. Несмотря на то, что повествование в книге ведется от лица главного героя, Тимотео, роман «Не уходи» — очень женская проза, открывающая читателю мир болезненной и безумной любви, врывающейся вихрем и животной страстью в размеренную жизнь среднестатистического мужчины средних лет. За тем, как он грубо ругает ее, пытаясь отгородиться от собственных чувств, и за тем, как, после, он жаждет ее, лелеет и возносит на пьедестал — наблюдать немножко неловко. И вот эта амбивалентность, ощущение самой прекрасной любви на свете и невыносимой глупости людей, которые не знают, что с этой любовью делать, остается с читателем до конца.

И снова Цветаева и самая женская, самая трепетная и нежная литература: личные письма возлюбленному, слова, которые расцветают в груди. Будучи поэтессой, она пишет невероятную по своей стилистике и эмоциональному наполнению прозу: она очень тонко и по-своему чувствует язык и речь ее живая, неотшлифованная и, тем не менее, очень поэтичная даже тут — тем и цепляет. «Флорентийские ночи» — это текст, не испорченный редактурой и внутренней цензурой самого автора; это чувства, не требующие адресата и взаимности; это мелкий сор слов, среди которых лежат и искрятся на свету чистые алмазы.

Герцоги и герцогини, композиторы и поэтессы, философы и драматурги, пылкие любовницы и преданные жены. От Плиния Младшего, скучающего в разлуке с любимой женой, до некой жительницы Уолтемстоу, отправляющей письма мужу на фронт. 2999 и 1/2 поцелуя Моцарта, отчаянная, безрассудная любовь Наполеона к Жозефине, исполненные мудростью письма Марка Твена, признание в любви как сатирический очерк от Честертона, незаурядный ум в строчках Абигейл Адамс, задыхающаяся страстью Кэтрин Мэнсфилд… Любовь как мимолетная искра и как наваждение, как болезнь и как лекарство, как мука, как надежда, как движущая сила жизни. Чужие любовные признания как нельзя лучше вдохновляют на то, чтобы отложить мессенджеры, взять в руки бумагу и ручку и хотя бы раз попробовать свои силы в эпистолярном жанре.